СОВЕТСКИЕ ТАНКИ ГЕРМАНСКИЕ ТАНКИ АМЕРИКАНСКИЕ ТАНКИ ЯПОНСКИЕ ТАНКИ ФРАНЦУЗСКИЕ ТАНКИ ИТАЛЬЯНСКИЕ ТАНКИ ТАНКОВЫЕ СНАРЯДЫ 11 Июля 1944 Ля Дезерт

М-10 из 11-го полка "de Chasseurs d'Afrique" французской 5-ой танковой дивизии сражаются в Нормандии.Танки проходят через разрушенную ударом союзной авиации и судовой артиллерии французскую деревню.В предверии высадки были нанесены сильнейшие артилерийские и бомбовые удары по району предстоящего десантирования, это осложнило управление немецкими войсками, но также привело к большим жертвам среди населения. Нормандия 1944 год. Десантная операция "Оверлорд" началась 6 июня 1944 года.С рассветом почти беспрепятственно началась высадка союзного десанта на пяти участках побережья. Высадка проходила под прикрытием огня корабельной артиллерии и предварялась массированным ударом авиации, к вечеру первого дня вторжения, союзники высадили на побережье 8 дивизий и бронетанковую бригаду с общей численностью в 150 тысяч солдат и офицеров.Второй фронт в войне против Германии наконец то был открыт. Немецкое командование должным образом не оценило угрозу, полагая что основной удар будет нанесен армией Паттона, которая по мнению немецкой разведки должна была высадиться в Па Де Кале, а Нормандская высадка десанта рассматривалась лишь как отвлекающий маневр. Ситуация усугублялась действиями заговорщиков в верхушке немецкого командования, готовивших покушение на Гитлера, с последующим заключением сепаратного мира с союзниками, и затем развертывания с ними в единый фронт борьбы против России, но уже без любимого фюрера во главе Германии. Наконец то поняв что по всей видимости армия Паттона - это всего лишь ловко подсунутая дезинформация, немецкое командование начало выдвижение танковых дивизий к линии фронта, которое проходило под ударами авиации союзников, а затем при приближении к линии фронта, немецкие подвижные соединения попадали также и под огонь корабельной артиллерии. Из имевшихся в наличии непосредственно в Нормандии лишь 21-я танковая дивизия Вермахта смогла начать решительное контрнаступление под Каном. Только к середине июня в Нормандию, когда союзники уже закрепились на плацдарме, смогли прибыть семь соединений танковой группы «Запад» и группы армий «G» в следующем составе : 2-я танковая дивизия, 1-я, 9-я, 10-я, 12-я танковые дивизии СС, учебная танковая дивизия и 17-я панцергренадерская дивизия СС. Союзники к началу июля сконцентрировали в Нормандии 28 американских, канадских и английских дивизий в составе :3 десантные, 19 пехотных, 6 бронетанковых, а также 5 бронетанковых бригад. Эрвин Роммель, знаменитый "Лис пустыни", был назначен главнокомандующим группы армий "Б", штаб-квартирой, внедренной между главнокомандованием "Запад" (OB West) Рундштедта, и штаб-квартирой 7-й армии Долльмана. Рундштедт, как и Долльман, прозябал в бездействии и жил прошлым. Он считал, что наиболее верной стратегией для Германии было бы позволить союзникам высадиться и продвинуться вглубь территории. Здесь можно было вступить с ними в бой и уничтожить в стремительном, молниеносном танковом сражении на достаточном расстоянии от зоны досягаемости их мощных корабельных орудий. Однако Роммель испытал на себе разрушительный эффект превосходства союзников в воздухе в Северной Африке и понимал, что сражение, которое видели в своем воображении Рундштедт и его главный "бронетанковый" советник генерал барон Лео Гейер фон Швеппенбург, было невозможно. Энергичный Роммель настаивал на том, чтобы остановить неприятеля на побережье и незамедлительно контратаковать, чтобы отбросить его в море. Эта тактика потребовала бы установки десятков тысяч мин, возведения бункеров, устройства противотанковых ловушек, установки бесчисленных противопланерных и антипарашютных препятствий. В течение почти четырех лет Фридрих Долльман делал слишком мало для улучшения береговой обороны. У Эрвина Роммеля была репутация крутого, сурового начальника, сменявшего подчиненных ему командиров, которые не разделяли его концепцию боевых операций, и командующий 7-й армией вдруг стал ярым приверженцем устройства системы прибрежных препятствий, барьеров и ловушек. М-10 ведут огонь по немецкому наблюдательному пункту в городе Аахен. Октябрь 1944.Самоходные установки М-10 из состава 634-го батальона истребителей танков, машины дополнительно защищены мешками с песком предохраняющим от воздействия немецких куммулятивных снарядов. "Теперь Долльман стал абсолютным сторонником идей Роммеля", — записал в своем дневнике военно-морской советник Роммеля в феврале 1944 года. Однако четыре месяца лихорадочной деятельности не могли компенсировать четыре года бездействия. Когда высадка союзников в День "Д" все-таки состоялась, 7-я армия оказалась к ней не готова. Фридрих Долльман оказался не единственным, кто был подготовлен к вторжению. Фельдмаршал Роммель находился в Германии, вдали от своего штаба, а Долльман назначил "военную игру" в Ренне на утро б июня. В результате большая часть командиров дивизий и корпусов 7-й армии отсутствовала, когда на берег высадился десант. Действуя при отсутствии Роммеля, Долльман пытался восстановить баланс сил контратакой единственной имевшейся в наличии танковой дивизии, но достиг лишь весьма незначительного успеха. В ходе боев 21-я танковая дивизия была рассеяна. Когда генерал-лейтенант Фриц Бейерлейн, командир элитной учебной танковой дивизии, появился в штаб-квартире в Ле-Мане, Долльман приказал ему подтянуть свою дивизию к 5 утра, когда уже было совсем светло. Бейерлейн ответил незамедлительным отказом, Прослужив вместе с Роммелем в африканском корпусе, он отдавал себе отчет в риске, связанном с действиями в дневное время, но Долльман не захотел даже слушать его. Он был больше озабочен своим участком фронта, который трещал по швам под ударами превосходящих сил союзников и с минуты на минуту должен был оказаться на краю гибели. Летние дни во Франции длинны, удовлетворить же просьбу Бейерлейна означало более чем 3-часовую задержку, а времени у Долльмана не было. Он настоял на том, чтобы дивизия начала движение в 5 часов дня и даже предлагал изменить ранее выбранные подходные пути, но Бейерлейн стоял твердо: любое изменение в этом деле определенно породило бы хаос, и Долльману об этом следовало бы знать. Хуже того, Долльман заставил дивизию сохранять радиомолчание. "Как будто радиотишина может помешать истребителям-бомбардировщикам и разведывательным самолетам засечь нас!" — с отвращением бросил рассерженный Бейерлейн. Как и предвидел Бейерлейн, союзники быстро засекли продвижение учебной танковой дивизии на помощь 7-й армии, и начался кошмар. Истребители-бомбардировщики были повсюду: расстреливали транспортные колонны и бомбили мосты, развилки дорог и города на пути движения дивизии. Ночь не принесла облегчения, потому что самолеты союзников теперь знали приблизительную дислокацию дивизии. Они освещали местность ракетами, пока не находили подходящую мишень. Колонны стали рассеиваться и в панике обращаться в бегство. Танки мало пострадали от бомбардировки (выведены из строя были только пять машин), но остальная часть дивизии понесла ужасные потери. В ночь с 6 на 7 июня Бейерлейн лишился 40 грузовиков с горючим, 84 полугусеничных машин - буксировщиков самоходных орудий и десятков прочих транспортных средств. Элитная, но сильно уменьшившаяся учебная танковая дивизия потеряла весь свой парк вспомогательных машин и артиллерию которые были вынуждены отправиться в ремонтные мастерские. Фельдмаршал Роммель некогда предсказал, что союзников необходимо сбросить в море в течение двух суток, или же война будет проиграна. Нужно сказать что лучшие дни Роммеля как командующего были уже давно позади, да и его таланты явно не соответствовали текущей задаче, с которой он банально не справился. А последовавший вскоре после высадки союзных войск, заговор среди представителей бывшего и частично высшего немецкого генералитета, который вскоре попытался убрать с поля главного "тренера" Германии, потерпел сокрушительный крах - сместить Гитлера и договориться о перемирии с союзниками, заговорщикам не удалось, и Германию впереди ждала война на два фронта. После высадки на побережье Нормандии, до захвата глубоководного порта, два временных наплавных пирса "Малберри" снабжали войска в Нормандии. Танк М-4 "Шерман" высаживается с десантного корабля на наплавной пирс. Имя машины с любовью выведено белой краской на лобовом листе "ДЕВАЧКО". Да, но вот надолго ли ? Не так уж и существенно важно было, где находились в момент высадки союзников в Нормандии, немецкие резервные танковые дивизии, на побережье - где они сразу же после начала вторжения неминуемо попали бы под огонь корабельных орудий и бомбовый удар авиации, или же в тылу, откуда бы при выдвижении из тыла, они встречали бы, противодействие все той же союзной авиации и флотской артиллерии, все равно при текущем раскладе сил, война на Западном фронте уже была проиграна еще до ее начала. Ситуация на Восточном фронте не оставляла никакой надежды Третьему Рейху, даже при самом благоприятном для немцев развитии ситуации на Западе, чего кстати на Западе не могло случиться, ибо ресурсы союзников - Англии и США как людские, так и и промышленные, значительно превосходили ресурсы объединенной Гитлером Европы. Гитлеровская политика в середине 1944 года, привела к своему предсказуемому результату - полному краху Германского государства. Гитлер клятвенно обещал своим спонсорам покончить с коммунизмом, но главным критерием для английских банкиров, которые вверили фюреру место у руля Германии, было стремление чужими руками разделать на куски заклятого врага Британской Империи - Империю Российскую. Вся Европа перед этим безуспешно натравливалась на Россию, ослабленную февральской жидомасонской смутой - от Финляндии до Польши и Румынии, все успели ухватить себе по куску русской земли, но противостоять Великому Русскому народу для изнеженных европейцев и тем более для недалеких обитателей бывших Российских колоний в будущей «Большой войне» уже вскоре оказалось невыполнимым делом - у руля в России встал настоящий вождь - И.В. Сталин. Внезапно для главы английских банкиров Ротшильда и компании сразу после устроения Берлинских Олимпийских игр 1936 года, скормивших своему питомцу Гитлеру Чехословакию, открылось что долги Гитлера перед немецкой нацией в Европе необходимые выполнить во имя целостности германского народа, неожиданно переходят в существенные противоречия с английскими интересами - город Данциг с коридором в Германию, англичане ну просто никак не хотели отрывать от Польши в которой после смерти любимца Гитлера диктатора Пилсудского, к власти пришла военная хунта во главе с польским жидомасоном Рыдз-Смыглой. В сентябре 1939 началось нечто, названное началом второй мировой войны. Об этом «подвиге» можно только слагать легенды. Вот только непонятно откуда брать для этой легенды сюжеты - подлость, трусость, предательство, капитуляция ... на каждом шагу. Только немцы смогли блеснуть на этом фоне серой убогой сытости, сразив в ходе более чем скоротечной драки, армии всех своих «цивилизованных» противников в ходе «молниеносной войны», менее чем за полтора месяца. Но реальная война - с громом и молнией, еще была впереди. Когда через год после поражения Франции и союзников, разразилась настоящая буря, то несмотря на гораздо более выдающиеся волевые и профессиональные навыки своей армии, которых не выказывали их противники в лице поляков, французов, голландцев, бельгийцев и англичан, на Западе, здесь на Востоке после тяжелой и кровопролитной для обоих сторон битвы, немцы были поражены доблестной Рабоче-Крестьянской Красной Армией, под руководством Сталина. Было бы конечно большой ошибкой идеализировать СССР и ту непростую эпоху и заявлять о том что при Сталине текли молочные реки в кисельных берегах - у нас не было многого из того что могли себе позволить американцы и англичане, благополучно пересидевшие то время, когда русcкие армии и рабочие с колхозниками в едином порыве ломали становой хребет фашизму и его многочисленным друзьям. Русский народ, его рабочие, крестьяне, или правильнее сказать - колхозники, основную массу которых во время войны составляли женщины и подростки, работали не покладая рук в тяжелейших условиях. В России не было как в Европе 9-ти месячного сельхозпериода, да и колонии она не могла грабить как Англия и Франция. Россия при монархии не могла себе позволить производить многие виды современного оборудования - от авиамоторов до тракторов, в виду своей технологической отсталости, за что спасибо уходит государю императору, из которого сделали за последние двадцать лет этакую сусальную икону, хотя если внимательно изучить период предшествловавший падению дома Романовых, то выяснится что царь проспал время для модернизации промышленности и армии, не сумев подготовить Россию перед «внезапно» разразившейся первой мировой войной. Куда же уходили получаемые Российской империей деньги ? Да все просто - царь и его сатрапы вели паразитический образ жизни, грабя со своими приближенными крестьянство, которое выплачивая непосильные налоги, едва выживало, надрываясь на сельхозработах и имея при этом документально подтвержденную норму продовольствия которую могло себе позволить на остающийся после оплаты за землепользование скромный доход - 192 килограмма еды в год на человека. Монархия с жадностью выжимала последние крохи из крестьян, которые составляли 97 % населения России, и не озаботилась не только внедрением механизации и тракторов, для самого многочисленного класса ея населяющего - крестьянства, но и даже не пыталось реорганизовать производство или перевооружить армию, создав современную военную промышленность для защиты Отечества. В итоге затянувшаяся мировая война, разорение страны и отсутствие продовольствия, вконец подорвали доверие к монархии, и когда российские жидомасоны в феврале 1917 скинули монархию при широком одобрении дворянства и народных масс, то в современной «гиштогии», как учат сегодня в школах, виноватыми в этом почему то оказались большевики, которые выставив из Зимнего дворца в октябре 1917 года российских жидомасонов из Временного правительства, предотвратили полный распад страны и тотальное подчинение России интересам англо-американских банкиров жидомасонов, которые собирались по дешевке скупить все российские промышленные и горнодобывающие предприятия. Большевики в отличии от буржуазных политиков, скинув масонское Временное правительство, взяли в свои руки власть и стали проводить политику в интересах народа ее населяющего и Отечества, а не кучки богатеев и дворянства, как это было при монархии. В итоге ставшие во время войны добычей российских банков вся русская промышленность, была приватизирована не Ротшильдами, а большевиками в интересах народа России. В остальных европейских странах буржуазная реакция вовремя подсуетилась и утопило восстание трудящихся своих стран в крови. Это к вопросу о репрессиях в ходе революции и расстрелах - злоупотребления всегда имеют место быть с обеих сторон - тут или одни перестреляют других или наоборот, а иначе - никак не выходит. Выпускать станки и высокотехнологичное оборудование и товары на экспорт как Германия, молодая Советская республика естественно не могла, и для того чтобы кормить миллионы рабочих строящих заводы и фабрики в ходе индустриализации, необходимо было перераспределять внутренние ресурсы, которые при большевиках не пошли как при царе на корм дворянам и жуликам, а превратили Россию в индустриальную державу - не такую конечно же мощную по производственным возможностям как Германия, но обладавшую весьма значительным потенциалом для развития. В конечном итоге именно проведенная Сталиным индустриализация едва не уничтожила власть мирового капитализма. Авианосец союзников тонет под ударом мощной германской авиации ! На самом деле это авианосец «Franklin», после налета японской "императорской" авиации ! Кадр хорошо подошел бы для попкорнового боевика типа "Звездных войн" ! Империя наносит ответный удар ! Удар двух самолётов с лётчиками камикадзе, привели к серьёзным повреждениям, но корабль удалось удержать на плаву. В 1937 году Германия при активном участии Польшы, провела раздел Чехословакии - единственного потенциального союзника СССР. В предверии войны, западными политиками для немцев были сделаны большие территориальные уступки, Англия «ненавязчиво» направляла Германию в сторону России. Вопрос стоял не в том будет война или нет, а в том как скоро она случится. В СССР всеобщая воинская повинность 1 сентября 1939 года, и к числу «нахлебников» прибавились еще несколько миллионов красноармейцев - до этого РККА представляла из себя примерно 800-ти тысячное иррегулярное войско, собираемое по типу народной милиции. Тот кто не хочет кормить свою армию - будет кормить чужую. Поэтому в конце 30-х годов в СССР пришлось решительно перестраивать промышленность, армию, и попутно избавляться от интриганов и заговорщиков в армейской верхушке, таких как Тухачевский и Блюхер. Летом 1941 г. Посол США в СССР Джозеф Е.Девис занес в свой дневник: «Сегодня мы знаем, благодаря усилиям ФБР, что гитлеровские агенты действовали повсюду, даже в Соединенных Штатах и Южной Америке. Немецкое вступление в Прагу со­провождалось активной поддержкой военных организаций Гелена. То же самое происходило в Норвегии (Квислинг), Словакии (Тисо), Бельгии (де Грелль)... Однако ничего подобного в России мы не видим. «Где же русские пособники Гитлера?» – спрашивают меня часто. «Их расстреляли», – отвечаю я. То что случилось потом в ходе новой мировой войны - это нечто удивительное. Сначала все европейские армии «слили» немцам новую европейскую войну за полтора месяца. И только «доблестные» англичане со своим экспедиционным корпусом, немножко повоевали, но затем бросив всё тяжелое вооружение, также не задержались на европейском театре а удрали на свой чудесный остров, запивать пудинг чаем в файф о клок. После чего, не прошло и года, как вся Европа под руководством фашистской Германии, при самых для стран Оси благоприятных условиях ведения войны, имея огромное превосходство в количестве заводов, фабрик, инженеров и квалифицированных рабочих, более чем 300 миллионов населения и 70 миллионов жителей на оккупированной территории России, не говоря уже о многомиллионной обкатанной в войнах армии, тщетно пыталась в течении двух лет сокрушить Россию, которая в мобилизационном и промышленном плане была теперь слабее Германии с союзниками - 180 миллионов, против 120 миллионов оставшихся в СССР после военной кампании 1941 года. Но все усилия европейских гуманистов, «стремившихся освободить Россию от гнета большевизма», оказались тщетны - ну никак не хотели русские возвращаться к своему «счастливому буржуазному прошлому», и после 22 июня 1941 года, все «героические» усилия которые предпринимал германский народ со своими европейскими союзниками, под руководством своего недальновидного вождя, были обречены на поражение. Народ не становится во времена тяжких испытаний героическим - таким народ уже должен родиться. Русские сделали то, что странам всего остального мира оказалось не под силу - выводы делайте сами. Солдаты 39-й пехотной бригады и танки 3-й танковой дивизии американской армии, пересекают Линию Зигфрида. Прорыв Линии Зигфрида (26 августа 1944 - 25 марта 1945) - наступательная операция войск союзников против немецкой армии с целью вторжения в западную Германию. > Эрнест Хемингуэй: Война на линии Зигфрида «Кольерс», 18 ноября 1944 г. Многие будут вам рассказывать, как они первыми оказались в Германии и первыми прорвали линию Зигфрида, — и многие ошибутся. Эту корреспонденцию цензура не станет задерживать, пока там разбираются со всеми претензиями. Мы ни на что не претендуем. Никаких претензий, понятно? Абсолютно никаких. Пусть себе решают, а тогда посмотрим, кто пришел туда первым. Я имею в виду — какие части, а не какие именно люди. Линию Зигфрида прорвала пехота. Прорвала в холодное дождливое утро, когда даже вороны не летали, не говоря уже о самолетах. За два дня до этого, в последний солнечный день, закончился наш парад бронетанковых войск. Парад был замечательный, от Парижа до Ле-Като, с жестоким сражением у Ландреси, которое мало кто видел и в котором почти никто не уцелел. Потом форсировали проходы в Арденнском лесу, где местность напоминает иллюстрации к сказкам братьев Гримм, только гораздо сказочнее и мрачнее. Потом в холмистой, лесистой местности парад продолжался. Временами мы на полчаса отставали от отступающих мотомехчастей противника. Временами почти догоняли их. Временами обгоняли, и тогда слышно было, как позади бьют наши 50-миллиметровки и 105-миллиметровые самоходные пушки, и смешанный огонь противника сливался в оглушительный грохот, и поступало сообщение: «Вражеские танки и бронетранспортеры в тылу колонны. Передайте дальше». Башня на линии Зигфрида. Фрагмент обложки журнала Der Adler N14 от 22 августа 1939 г. На крыше башни размещено зенитное орудие. А потом, внезапно, парад кончился, лес остался позади, мы стояли на высокой горе, и все холмы и леса, видные впереди, были Германией. Снизу, со дна глубокой долины, послышался знакомый глухой грохот — взорвали мост, — и было видно черное облако дыма и взлетевших в воздух обломков, а чуть дальше — два вражеских бронетранспортера удирали вверх по белой дороге, ведущей в немецкие горы. Впереди них снаряды нашей артиллерии вздымали желто-белые облака дыма и дорожной пыли. Один из транспортеров забуксовал, став поперек дороги. Второй, на повороте дороги, два раза дернулся, как раненое животное, и замер. Еще один снаряд поднял фонтан дыма и пыли рядом с поврежденной машиной, и когда дым рассеялся, на дороге стали видны трупы. Это был конец парада, и мы спустились по лесной дороге к речке и переехали ее вброд по плоским камням и поднялись на другой берег, в Германию. В тот вечер мы миновали брошенные старомодные доты, которые многие на свое горе приняли за линию Зигфрида, и проехали еще хороший кусок в гору. На следующий день миновали вторую линию бетонированных дотов, охранявших развилки дорог и подступы к главному Западному валу, и в тот же вечер достигли высшей точки возвышенности перед Западным валом, с тем чтобы утром начать атаку. Погода испортилась. Шел дождь, дул ледяной ветер, и впереди нас высилась темная, поросшая лесом гряда Шнее Эйфель, где жил дракон, а позади на ближайшем холме стояла немецкая трибуна, с которой командование наблюдало за маневрами, долженствовавшими доказать, что прорыв Западного вала неосуществим. Мы готовились атаковать его в том самом пункте, который немцы выбрали, чтобы в показном бою подтвердить его неприступность. Линия Зигфрида уходит в горы, являющиеся естественным препятствием для танков.Линия Зигфрида - «Западный вал» - система немецких долговременных укреплений, построенных в 1936—1940 годах на западе Германии, в приграничной полосе от Клеве до Базеля. Ноябрь 1944. Все нижеследующее рассказано словами капитана Хоуорда Блаззарда из Аризоны. Его рассказ даст вам некоторое представление о том, как шли бои. «С вечера мы ввели в город третью роту. Противника там, в сущности, не было. Шесть фрицев, мы их застрелили. (Речь идет о городке, или, вернее, деревушке, из которой утром началось наступление — в гору, под обстрелом, по ровному сжатому полю пшеницы, уставленному копнами, на штурм главных укреплений Западного вала, скрытых в густом еловом лесу на горе по ту сторону поля.) Полковник из Вашингтона, округ Колумбия, вызвал всех трех батальонных командиров, начальника разведки и начальника оперотдела штаба и изложил план завтрашнего прорыва. В пункте, где мы будем прорываться (заметьте стиль, — не «попытаемся прорваться», а «будем прорываться»), нам полагалось иметь одну танковую роту и одну роту самоходных противотанковых пушек, но дали нам всего один танковый взвод (пять танков). Самоходок должны были дать двенадцать, а дали девять. Вы помните, как тогда было, и горючего не хватало, и все прочее. Теперь дело представлялось так (на войне то, как оно представляется и как бывает на самом деле, — очень разные вещи, такие же разные, как то, какой представляется жизнь и какая она есть на самом деле). Третья рота, вступившая в город накануне, наступает на правом фланге и сковывает противника огнем. Вторая рота выступает рано, еще до 6 утра, она передвигается на танках и самоходках. Пока они подходили, мы ввели самоходки в город и наконец в 12.30 получили свой танковый взвод. Пять штук. Не больше и не меньше. Первая рота так отстала, что никак не могла подоспеть. Вы помните, что творилось в тот день. (Много, много чего творилось!) Поэтому полковник снял одну роту из первого батальона и подкинул ее нам, чтобы у нас было для атаки три роты. Это было примерно в час дня. Мы с полковником пошли по левой развилине, чтобы слева смотреть, как начнется атака. Началась она отлично. Вторая рота погрузилась на танки и самоходки, они продвинулись под самый гребень и развернулись веером. Все как полагается. И только они достигли гребня, третья рота, на правом фланге, открыла огонь из пулеметов и 60-миллиметровых минометов, чтобы отвлечь внимание от второй. Танки и самоходки полезли дальше вверх, и тут их встретили огнем зенитки (немецкие зенитные орудия, стреляющие почти так же быстро, как пулеметы, использовались для стрельбы прямой наводкой по наступающим наземным войскам). Мы знали, что у них там есть и 88-миллиметровые, но те пока молчали. Когда стали стрелять пулеметы и зенитки, наши солдаты соскочили с танков, все как полагается, и пошли дальше, и шли хорошо, пока не оказались на большом голом поле, за которым начинался лес. И вот тут-то заговорили 88-миллиметровые — это уж вдобавок к зениткам. Одна самоходка наскочила на мину — слева, помните, у той узкой дороги, перед тем как ей войти в лес, — и танки попятились. Один танк и одна самоходка вышли из строя, и все дали задний ход. Знаете, как это бывает, когда они начинают пятиться. Участок оборонительной линии Зигфрида. На снимке видны доты, сообщающиеся траншеи, противотанковые надолбы в виде «зубов дракона», и сверху «толстый слой» камуфляжа. Солдаты стали возвращаться назад через поле, таща нескольких раненых, нескольких охромевших. Знаете, как они выглядят, когда возвращаются. Потом стали возвращаться танки, и самоходки, и люди прямо толпами. Не могли они удержаться на этом голом поле, и те, что не были ранены, стали звать санитаров для раненых, а вы знаете, как это всех выводит из равновесия. Мы с полковником сидели возле дома и видели весь бой и как хорошо он начался. Мы уж думали, что они прошли. А потом началась эта петрушка. И вдруг несутся пешком четыре танкиста и орут как оглашенные, что все пропало. Тут я обратился к полковнику — я служил в третьем батальоне давно — и говорю: — Сэр, разрешите мне пойти туда, я бы дал этим мерзавцам под зад и захватил цель. А он говорит: — Вы — начальник разведки штаба, оставайтесь на месте. Прищемил мне, значит, хвост. Очень это было досадно. Посидели мы там еще минут десять — пятнадцать, а раненые все шли, а мы все сидели, и я уж стал подумывать, что мы этот бой проиграем. А потом полковник сказал: — Пошли. Надо их завести. Не допущу, чтобы это дерьмо сорвало атаку. Американские солдаты пересекают проход в оборонительной линии Зигфрида. По обочинам дороги видны элементы металлических балок перекрывавшие проезд. И мы двинулись в гору и встречали кучки людей — вы знаете, как они сбиваются в кучки, и можете себе представить, какой вид был у полковника, когда он шагал в гору со своим револьвером сорок пятого калибра. Там наверху, где начинается спуск, есть такой узенький карниз. Под прикрытием этого карниза собрались все танки и самоходки, и вторая рота растянулась там вроде как стрелковой цепью, и все они были как мертвые, и атака выдохлась. Полковник поднялся в гору, стал над карнизом, где они все залегли, и говорит: — А ну-ка, ударим по этим фрицам. Ну-ка, перебьем эту сволочь. Ну-ка, перевалим на ту сторону и выполним задачу. Он поднял свою пушку, пальнул раза три в сторону, откуда фрицы вели огонь, и говорит: — Доберемся до этих треклятых фрицев! Вперед! Чтобы ни одного человека здесь не осталось! Они тряслись от страха, но он все уговаривал их и убеждал, и скоро сначала несколько человек, а потом и почти все зашевелились. А уж когда они зашевелились, тут полковник, и я, и Смит (сержант Джеймс Дж. Смит из Туллахомы, штат Теннесси) пошли вперед, и атака возобновилась, и мы вошли в лес. В лесу было скверно, но шли они теперь хорошо. Когда мы вошли в лес (лес этот саженный, еловый, очень густой, снаряды расщепляли и ломали деревья, и обломки пролетали в полумраке леса, как копья, а люди теперь кричали и перекликались, чтобы не поддаться жути лесных потемок, и стреляли, и убивали немцев, и шли все вперед!), танкам там было не пробраться, и они вышли на опушку. Они стали было стрелять в лес, но скоро пришлось это прекратить, потому что вторая рота продвинулась лесом далеко вперед. Дот поврежденный огнем артиллерии 7-й армии США.Линия Зигфрида. Мы с полковником и со Смитом продолжали идти впереди и нашли между деревьями проход, куда можно было ввести самоходку. Продвигались мы теперь хорошим темпом и вдруг увидели рядом с собой блиндаж, и оттуда в нас стали стрелять. Мы решили, что там сидят какие-нибудь фрицы. (Блиндаж этот был полностью замаскирован — обложен дерном и засажен елями. Это был подземный форт, вроде тех, что строили на линии Мажино, с автоматической вентиляцией, взрывоустойчивыми дверями, койками на глубине пятнадцати футов и запасными выходами на тот случай, чтобы, если противник минует блиндаж, атаковать его с тыла; а находилось в нем пятьдесят эсэсовцев с заданием пропустить наступающие части, а потом ударить им в спину.) Нас там всего и было что полковник, я, Смит и Роже, молодой француз, который с нами не расставался с самого Сен-Пуа. Фамилии его я так и не узнал, но это был замечательный француз. Другого такого бойца я не запомню. Так вот, фрицы стали стрелять в нас из блиндажа. Тогда мы пошли вперед, решили их оттуда выгнать. С нашей стороны у них была амбразура, но ее не было видно, очень густо все кругом было засажено. У меня была всего одна граната, я ведь не думал, что придется заниматься таким делом. Подошли мы к блиндажу ярдов на десять, а амбразуры все не видно. Холмик в лесу — и все. Стреляли они как-то беспорядочно. Полковник и Смит дали в обход правее. Роже шагал прямо на амбразуру. Огня не было видно. Я крикнул Роже, чтобы ложился, и тут они в него попали. Тогда только я увидел эту проклятую дыру и швырнул в нее гранату, но края у нее скошенные, сами знаете, и граната ударилась о край и выскочила обратно. Смит схватил француза за ноги и стал оттаскивать его в сторону — он был еще жив. Слева в щели сидел немец, тут он встал, и Смит застрелил его из своего карабина. Как быстро все это произошло — судите по тому, что в эту секунду граната взорвалась, и мы все пригнулись. Потом нас стали сильно обстреливать с поля — того, которое мы перешли, прежде чем вступить в лес, — и Смит сказал: — Полковник, вы бы спустились в эту щель, немцы подходят. Они стреляли из копен пшеницы, что были ближе всего к опушке, и из кустарника, который языком выдавался в поле. Стреляли оттуда, где должен бы быть наш тыл. Солдат из состава 7-й армии США осматривает траншеи и доты неподалеку от деревни Стейнфилд - Steinfield.Линия Зигфрида. Полковник уложил одного фрица из револьвера. Смит — двоих из карабина. Я стоял по другую сторону блиндажа и застрелил того, который был позади нас на дороге, шагах в пятнадцати. Мне пришлось выстрелить три раза, прежде чем он остановился, да и то я его не убил — когда наконец подошла самоходка, он лежал посреди дороги и, увидев самоходку, вроде бы попробовал отползти, но самоходка прошла по нему и расплющила его в блин. Остальные немцы пустились наутек через поле, с ними особых хлопот не было. Стрельба на дальнюю дистанцию. Троих мы, я знаю, убили и нескольких ранили, только они ушли. Ручных гранат у нас больше не было, а те сволочи все сидели в блиндаже, сколько мы им ни орали, чтобы выходили. Тогда мы с полковником остались ждать, а Смит пошел влево, нашел самоходку и привел ее — ту самую, что переехала фрица, в которого я три раза стрелял из своего маленького немецкого револьвера. На разговоры немцы по-прежнему не отвечали, и тогда мы подвели самоходку впритык к стальной двери, которую к тому времени отыскали, и наша пушечка ударила по ней раз шесть и выбила-таки ее к черту, и уж тут им сразу захотелось выйти. Слышали бы вы, как они вопили и стонали и стонали и вопили: «Kamerad!» Самоходка глядела дулом прямо в дверь, и они стали выходить, и такого вы в жизни не видели. Каждый был ранен в шести-семи местах обломками бетона и стали. Всего их вылезло восемнадцать, а изнутри неслись жалостные крики и стоны, одному обе ноги отрезало стальной дверью. Я спустился туда посмотреть, что там делается, и вытащил чемодан, в котором было несколько кварт виски, три ящика сигар и револьвер для полковника. Один из пленных, унтер-офицер, был еще ничего, то есть не так чтобы совсем ничего, но ходить мог. Остальные только лежали и стонали. Унтер-офицер показал нам, где находится следующий блиндаж. Теперь мы уже знали, как они выглядят, — могли и сами обнаружить по тому, как над ними возвышалась почва. Так что забрали мы свою самоходку и прошли по дороге еще ярдов семьдесят пять до второго блиндажа — вы знаете которого, — и приказали этому типу крикнуть им, чтобы сдавались. Поглядели бы вы на этого немца! Он был из вермахта, из регулярной армии, и все повторял: «Битте. СС». Он хотел сказать, что там засели те, самые поганые, и они убьют его, если он велит им сдаваться. Все-таки он крикнул им, чтобы выходили, но они не вышли. Даже не ответили. Тогда мы подвели самоходку к задней двери, в точности как в тот раз, и заорали: «Выходи!» — а они не выходят. Тогда мы саданули по двери раз десять, и тут уж они вышли — сколько их осталось. Вид у них был жалкий. Все до одного изранены — смотреть страшно. Джип американских медиков пересекает линию Зигфрида. Все до одного были эсэсовцы. Один за другим они падали на колени посреди дороги — думали, что их тут же расстреляют. Но нам пришлось их разочаровать. Вышло их человек двенадцать. Остальных разорвало в клочья или изранило насмерть. По всему блиндажу валялись руки, ноги, головы. Пленных у нас набралось много, а стеречь их было некому — только полковник, да я, да Смит, да самоходка, и мы просто сидели и ждали, пока что-нибудь прояснится. Через некоторое время появился санитар и осмотрел того молодого француза Роже. Он так и пролежал там все время, а когда к нему подошли, чтобы перевязать, сказал: - Mon colonel, je suis content. - Мой полковник, я доволен (франц.) — Я счастлив, что умираю на германской земле. К нему пришпилили карточку с надписью «Свободная Франция», но я сказал: «К черту», — и переписал на карточке: «Третья рота». Как вспомню этого француза, так опять руки чешутся убивать немцев…» Противотанковые надолбы - «зубы дракона» на линии Зигфрида. На проезде установлены раздвижные металлические балки для перекрытия дороги, на заднем плане виден противотанковый ров. Можно бы рассказывать еще и еще. Но, пожалуй, на сегодня хватит — больше вам не выдержать. Я мог бы рассказать вам, как действовала первая рота, как действовали два других батальона. Мог бы рассказать, если б вы могли это выдержать, как было у третьего блиндажа, и у четвертого, и еще у четырнадцати. Все они были взяты. Если это вас интересует, расспросите кого-нибудь, кто там был. Если захотите и я еще не забуду, я с удовольствием расскажу вам когда-нибудь, каково было в этих лесах в последующие десять дней: о контратаках и о германской артиллерии. Это очень, очень интересно, если только запомнить как следует. Вероятно, в этой истории есть даже эпический элемент. Когда-нибудь вы, безусловно, увидите ее на экране. Надо полагать, она вполне годится для экранизации, потому что я помню, как полковник сказал мне: — Эрни, у меня то и дело появлялось такое чувство, будто я смотрю фильм категории Б, и я все говорил себе: «Вот сейчас мой выход». Единственное, что, вероятно, будет нелегко изобразить в фильме, это эсэсовцев — как они с почерневшими от взрыва лицами стоят на коленях, захлебываясь кровью и держась за живот, или из последних сил отползают с дороги, чтобы не попасть под танк, хотя в кино это, возможно, получится еще более реалистично. Но за такую ситуацию несут вину инженеры — когда они проектировали эту взрывоустойчивую дверь, им в голову не пришло, что к ней снаружи подойдет 105-миллиметровая самоходка и станет стрелять в нас в упор. При составлении спецификации это не было предусмотрено. И порой, когда я наблюдаю такие печальные картины и вижу, как идут насмарку такие тщательные приготовления, мне начинает казаться, что лучше было бы для Германии, если бы она вообще не начинала этой войны. "Пантеры" на шоссе? Поедем познакомимся поближе с этими "кисками" ! Сейчас мы пощекочим этих "деффчонок" нашим семидесяти шести миллиметровым ! В этой миссии вам предстоит сражаясь на стороне союзных войск, действуя за американские танковые войска, отразить атаку немецких тяжелых танков "Пантера" и средних Т-4, на деревню Ля Дезерт. Вам противостоит закаленная в боях и хорошо обученная немецкая "Учебная дивизия" - если вы промахнетесь то второго шанса для выстрела у вас скорее всего не будет, броня Шермана не выдерживает прямого попадания от 75-мм пушек немецких танков на средней дистанции. Поэтому используйте естественные укрытия - заросли бокажа. Все американские танки которые находятся во время атаки на открытых позициях сразу можно списывать как "боевые потери" - при лобовом столкновении с "Пантерами" у М-4 Шерман с короткоствольной 76мм пушкой нет ни единого шанса. Заполучи фашист гранату ! Опсс ... чукча из не тот буква сказал ... Заполучи фошист балванку ! Начав миссию выдвигайтесь к центру деревни и займите позицию в кустах на возвышенности, перестреляйте средние танки противника атакующие деревню с востока сквозь бокаж. Бронирование лба корпуса немецкого танка Т-4 имеет толщину до 80-ти мм, но лоб башни и орудийная маска вполне могут быть пробиты пушкой вашего М-4. Отправьте танки вашего взвода на юг деревни для усиления позиции вашей противотанковой артиллерии расположив их на закрытой позиции так чтобы они простреливали шоссе поражая в борт идущие по нему танки противника. М-4 укрытые в кустах вдоль дороги, будут эффективно отстреливать танки противника, продвигающиеся по шоссе в деревню, при этом они будут оставаться до последнего момента вне его поля зрения. Держите в под контролем западный и южный въезды в населенный пункт. В том случае если основная масса наступающих танков противника прорвется в центр деревни, ваша миссия моментально будет провалена. Маскируясь среди кустов, перебейте наступающие танки, при обстреле цельтесь "Пантерам" в бортовую броню и верхнюю часть корпуса и башни. Продержитесь до прибытия штурмовой авиации, после того как авиация вступит в дело, помогите добить вражеские танки на севере, продвигайтесь и ведите огонь используя бокаж для маскировки - ни в коем случае не высовывайтесь на шоссе, посмотреть чем там занимаются "Пантеры" - поскольку я не думаю что там вас там ожидает нечто интересненькое из цикла телепередач «Жизнь диких животных», ведь скорее всего в том случае если эти «кошечки» вас заприметят, то вашу карьеру танкиста ожидает быстрое и яркое завершение. Роберт Уайтинг, пожилой джентльмен в возрасте 93 года, прибыл в Париж на самолёте. Проходя паспортный контроль, он замешкался, довольно долго разыскивая в своей дорожной сумке паспорт. Французский таможенник, не скрывая сарказма, спросил его: «Месье, вы уже бывали во Франции?» Мистер Уайтинг ответил, что да, он бывал во Франции. «Тогда вам должно быть известно, что надо готовить паспорт заранее». Американец сказал в ответ: «Последний раз, когда я был здесь, мне не надо было предъявлять паспорт». «Но это невозможно. Американцы всегда должны предъявлять паспорт, когда они прибывают во Францию». Пожилой американец пристально посмотрел на француза, а потом спокойно объяснил: «Когда в 1944 году я прибыл на пляж Омаха в день «Д», чтобы поучаствовать в освобождении вашей страны, мне не удалось найти ни одного француза, чтобы предъявить ему паспорт». Спокойные ночи - благодаря России ! Британский лозунг Американский солдат перед своей гибелью выстрелил в «Пантеру» из базуки. «Пантера» Ausf. A, 1-го батальона 24-го танкового полка 116 танковой дивизии вермахта, 2 августа 1944 года, район La Cour-Coulouvray-Boisbenatre. And there she lulled me asleep And there I dreamed - Ah! woe betide! - The latest dream I ever dreamt On the cold hill side. John Keats