|
Пантера c британскими танкистами, бортовые экраны отсутствуют, в игре как и в реальном бою,
здесь находится уязвимое место Пантеры - пространство между корпусом
и верхней частью гусениц пробивается осколочно-фугасными снарядами.
Одним из лучших танковых командиров Дивизии "Дас Райх" был Обершарфюрер СС Ернст Баркманн. Герой нашего повествования родился 25 августа 1919 г. в городе Kisdorf (Holstein).
Он был сыном местного фермера. В 1935 году он закончил школу и стал трудиться на своей ферме вместе с отцом. 1 апреля 1936 Эрнст Баркман добровольцем вступил в ряды полка СС «Германия» (SS-Standarte Germania), и после трёх месяцев обучения был зачислен в 3-й батальон штандарта, дислоцировавшегося в Radolfszell'е.
В Польской кампании Баркман участвовал в составе 3-й роты SS-Standarte Germania как пулемётчик, и получил там первое ранение.
Баркман повторил судьбу типичного молодого человека своего времени - в юности он как и миллионы его сверстников влился в ряды самой большой в мире германской профессиональной армии, и к началу мировой войны, будучи еще совсем юным уже имел за плечами значительный боевой опыт.
Германские вооруженные силы имея многочисленные профессиональные войска составленные из таких молодых людей как Баркман, на первом этапе мировой войны смогли с успехом сражаться против "превосходящих сил противника", в лице англо - французов а также голландцами и бельгийцами, пока "успех" им не обломали на Восточном фронте.
Осенью 1941 Баркман был вновь серьёзно ранен в ходе боёв под Днепропетровском и получил Железный Крест II класса. В конце 1941 Баркман был направлен в Голландию как инструктор «European SS-Volunteers» - "евро-добровольцы CC", но в начале 1942 добровольно перешёл на службу в дивизионный танковый полк.
Зимой 1942 он возвратился на Восточный фронт, и был направлен во 2-ю роту 2-го танкового полка 2-й танковой дивизии SS «Das Reich». Подразделение Баркмана было вооружено танками Т-3 с 50-мм орудиями.
В начале 1943 года 2-й танковый полк принял участие в третьей битве за Харьков. За эти бои Баркман получил Железный Крест I класса. Хотя нельзя не отметить что в борьбе с советскими танками особых лавров воюя на Т-3, Баркман не стяжал и боевой счет так и не открыл.
В середине 1943 г. Баркмана был переведён в 4-ю роту того же полка, которая была оснащена новыми танками «Пантера», а в конце года ему присвоили звание унтершарфюрера SS.
В начале 1944 г. для отдыха и пополнения вся дивизия, Баркмана была передислоцирована в район Бордо в Южной Франции. После высадки Союзников в Нормандии, 2-я танковая дивизия SS «Das Reich» получила приказ двигаться на север и быть готовой вступить в бой.
В начале июля 1944 дивизия «Das Reich» выдвинулась к городу Сент Ло (Saint Lo), чтобы остановить продвижение американских 9-й и 30-й пехотных и 3-й бронетанковой дивизий. 8 июля рота Баркмана возглавляла атаку полка на продвигавшиеся американские части.
В этот день Баркман уничтожил первый «Шерман» союзников. 12 июля он уничтожил ещё два «Шермана», а ещё один обездвижил.
В ходе этого боя Пантера Баркмана, находилась в засаде. После того, как он подбил 3 «Шермана», его танк был обстрелян противотанковой артиллерией.
В результате одного из попаданий снаряда, в танке возник пожар, что в общем то не удивительно - масло в коробке передач и в приводе башни забиравшем мощность от карданного вала проходившего под поликом боевого отделения к трансмиссии, было легко воспламеняющимся, а при попадании снаряда в моторное отделение с пробитием борта, «Пантера» гарантированно сгорала.
Повреждение блока систем охлаждения, состоявшего из радиатора и вентилятора, по одному с каждого борта, также приводило к перегреву и разгермитизации трубопроводов с последующим возгоранием топлива и масла в моторном отделении «Пантеры».
Баркман с экипажем покинули горящую машину и совместными усилиями быстро сбили пламя. Повреждённый танк после боя был эвакуирован и отремонтирован в полевых мастерских.
После одного дня отдыха, утром 14 июля Баркман получил задание эвакуировать 4 Пантеры, блокированных между двумя линиями обороны противников. Он успешно выполнил задание и добавил к своему счёту ещё 3 «Шермана».
26 июля в танке Баркмана снова возникли неполадки с двигателем, и его отослали в полевые мастерские. Когда механики возились с двигателем «Пантеры» Баркмана, мастерские были атакованы истребителями-бомбардировщиками союзников.
В результате налёта, был повреждён двигательный отсек танка Баркмана. К рассвету 27 июля танк был отремонтирован, но рота Баркмана уже ушла, и ему пришлось её нагонять.
Когда Баркман двигался для соединения со своей ротой, у деревни Le Lorey, его остановили отступающие немецкие пехотинцы, сообщившие, что американцы очень близко.
Баркман решил послать двух своих людей для проверки этого сообщения. Те вскоре вернулись и сообщили, что подходит американская колонна, состоящая не менее чем из 15-ти «Шерманов» и другой техники.
Баркман двинулся вверх по дороге до перекрёстка, где выбрал для своего танка позицию в дубовой роще, и стал ждать противника.
Вскоре американская колонна подошла на достаточно близкое расстояние, и «Пантера» открыв огонь, первыми выстрелами подожгла два головных танка М-4.
Затем Баркман перенес огонь в хвост колонны и уничтожил тягач с большой топливной цистерной.
Огонь охватил голову и хвост колонны, танки и машины остановились, будучи заблокированы посреди дороги слева и справа от которой был посажен густой кустарник - так называемый "бокаж".
Машины колонны застряв между подбитыми головными танками и горевшим заправщиком тщетно пытались вырваться из под огня непонятно откуда стрелявшего немецкого танка.
В создавшейся панике Баркман продолжал хладнокровно расстреливать американские «Шерманы».
В это время, над шоссе появились американские штурмовики, которые видимо были вызваны на подмогу по радио, хотя вероятно в виду специфики «работы» штурмовиков, маршрут их полетов оьычно пролегал вдоль шоссе, где они обычно потрошили отступавших «джерри» и внимание американских пилотов было привлечено столбами густого черного дыма, поднимавшегося в небо от горевших машин, танков и цистерны с бензином.
«Пантера» Баркмана была обнаружена пилотами, и была атакована реактивными снарядами и бомбами. Немецкий танк выдержал удар, но экипажа был контужен и получил легкие ранения, у танка было частично повреждено оборудование и ходовая часть, из строя вышла вентиляционная система продувки ствола сжатым воздухом, и каждый раз при выстреле тесную башню танка заволакивало пороховым дымом.
Между тем под прикрытием авиации, два «Шермана» приблизились к «Пантере», намереваясь добить раненую кошку, но она оказалась на удивление живучей, и вскоре оба «Шермана» поплатились за свою неосторожность, превратившись в чадящие удушливым бензиновым дымом стальные коробки.
Тем не менее американцев это отнюдь не обескуражило, оставшиеся танки смогли выбраться с шоссе и продравшись сквозь бокаж с двух направлений, стали охватывать «Пантеру» Баркмана с флангов, немецкий танк утратил тактическое преимущество которое он имел ведя огонь по колонне на большом расстоянии, вдобавок "Пантера" получила серьезные повреждения и вопрос стоял не о том вести или не вести дальше маневренный бой, а о том через какое время откажет поврежденная трансмиссия.
Вступать в бой с противником обходящим немецкую позицию с разных направлений, на охромавшей «Пантере», означало подставить под выстрелы 76.2 мм орудий "Шерманов", тонкую 41-мм бортовую броню Пантеры, что было было равносильно самоубийству.
Кроме всего прочего - если уж ты герой, то лучше когда с крестом и живой, а не с крестом и того...
Баркман быстро сориентировался в ситуации и отдал приказ выбираться задним ходом, так сказать вперед за новыми наградами, вдоль бокажа, используя кустарник для маскировки.
Поля заботливо обсаженные французскими крестьянами кустарником вдоль дорог с целью удержания влаги и обозначения границ землевладения, теперь сослужили неплохую службу для немецких танкистов, и когда «Шерманы» захлопнули ловушку, то капкан оказался пуст - "Пантера" ушла как настоящий француз - по "английски" - не попрощавшись, и скрылась в тумане (War Fog).
А поцеловать на прощанье !? Баркман и его экипаж, сумели успешно довести поврежденную, но так и не зацелованную «Шерманами», «Пантеру» до германских позиций.
А картина на которой М-4 "Шерман" поражает "Пантеру" в борт
осталась только в воображении американских танкистов
Итогом боя стало уничтожение 9 из 15 американских танков «Шерман М-4» следовавших в колонне. За победу одержанную в этом сражении, 27 августа Баркман был награжден Рыцарским Железным Крестом. Место сражения стало известно как "Угол Баркмана".
28 июля Эрнст Баркман присоединился к своей роте, в Coutances. 30 июля американцы окружили Granville, но Баркман буксируя при этом другой повреждённый танк "Пантера", смог вырваться из окружения. Для того чтобы ускориться и избавиться от «хвоста», экипаж Баркмана решил поджечь повреждённый танк, чтобы он не пополнил собой трофеи союзников.
Но экипажи перестарались с количеством разлитого бензина и после поджога неисправной «кошки», огонь перекинулся на машину Баркмана и пламя охватило обе «Пантеры». Экипажам обоих танков пришлось добираться до немецкой передовой располагавшейся в 7 километрах от них, пешком.
Танковый полк «Дас Райх» сражается в районе
Карантан — Сен-Ло — Авранш
Рассказ командира танка Эрнста Баркманна
Когда 6 июня началась высадка, 2-й танковый полк СС оставался в полной боевой готовности на юге Франции, поскольку там также ожидалась высадка десанта. Наконец, мы начали переброску в Нормандию.
Американские войска, 30-я и 9-я пехотные дивизии, 7 июля форсировали канал Вир — Тот и начали развивать наступление на Ле-Дезер. Воспользовавшись этим, американская 3-я танковая дивизия атаковала северо-западнее Сен-Ло. 8 июля дивизия «Дас Райх» атаковала противника силами боевой группы на направлении Сен-Себастьян — Сентни. На острие удара шла 4-я рота на «пантерах».
Эрнст Баркманн впервые столкнулся с «шерманами». Привыкнув к степям и обширным открытым пространствам России, он впервые вступал в ожесточенное сражение на местности, пересеченной изгородями и канавами, где бой ведется на короткой дистанции и где огромное значение имеет каждый танк. Здесь больше не было крупных танковых сражений на уровне батальонов, не говоря уже о полках.
Бои велись только силами рот или взводов. Часто командирам танков приходилось действовать самостоятельно и решать задачи без поддержки пехоты.
8 июля Эрнст Баркманн подбил свой первый «шерман». Вскоре после этого наступление роты было остановлено убийственным огнем артиллерии.
9 июля он принял участие в контрударе в районе Перье, и атака американской 3-й танковой дивизии захлебнулась. После этого «пантеры» и «тигры» каждый день вели перестрелку с американскими танками, отчаянно нащупывавшими брешь в обороне, и нанесли противнику тяжелые потери.
12 июля Баркманн уничтожил два вражеских танка и подбил третий. 13 июля рота стояла в засаде у Ле-Бокажа, замаскировавшись от возможного налета вражеской авиации. Из зарослей кустарника перед ее позициями показались первые вражеские танки. Шесть «шерманов» были отчетливо видны на расстоянии 400 метров.
Когда две машины были подбиты, остальные четыре отступили. Потом прибежал пехотинец и сообщил, что американцы прорвались в тыл немецких позиций, и предупредил, что у них есть полугусеничные машины с противотанковыми пушками. Баркманн развернул «пантеру», направил ее на большой скорости через небольшой лесок и увидел перед собой авангард противника.
Американцы устанавливали противотанковое орудие. Баркманн немедленно открыл огонь по противнику из орудия, а его радист начал поливать американскую пехоту из пулемета. Вдруг противотанковые пушки открыли огонь. Снаряд просвистел рядом с башней. Пушка была уничтожена прямым попаданием. Потом раздался удар о лобовую броню. Наш танк получил снаряд всего на несколько сантиметров ниже оптического прицела в лобовой броне. Танк загорелся. «Покинуть машину!» — приказал командир.
Механик-водитель, радист и заряжающий выскочили из танка, но лежащий без сознания наводчик остался внутри. Несмотря на огонь артиллерии, Баркманн вернулся к танку и вытащил наводчика через командирский люк. Последовал новый приказ: «Погасить огонь!» Это удалось, и экипаж сумел снова запустить двигатель, чтобы отвести машину в расположение ремонтной роты.
Баркманн получил резервную машину с приказом тремя «пантерами» пробиться к четырем танкам 4-й роты, окруженным противником. Занимая место в танке, он увидел пятна крови своего предшественника, убитого пулей в голову — такова была судьба многих командиров. Это задание было выполнено без потерь. Баркманн сменил на позициях четыре поврежденных машины.
В следующей атаке «шерманов» Баркманну вновь сопутствовал успех. Около полудня на позиции прибыл командир полка оберштурмбаннфюрер Тихсен. Планировалось освободить из плена раненых солдат дивизии, которых держали в доме метрах в восьмистах от передовой. Три «пантеры» на полной скорости пересекли поле и отбили раненых пленников у отступающего врага.
В этом был весь Тихсен — командир, неоднократно доказывавший свою храбрость в боях сначала на востоке, а затем и на западе. Через несколько дней он погиб, ведя свой полк в атаку. 20 и 21 июля Баркманн записал на свой счет еще четыре победы над «шерманами». Потом артиллерийским огнем ему повредили гусеницы, и его «пантеру» пришлось с большим трудом тащить в расположение ремонтной роты.
Тем временем была отремонтирована старая «пантера» № 424, и экипаж Баркманна пересел в нее. Когда наметился прорыв американского 7-го корпуса под Мариньи в направлении на Авранш, танковый полк «Дас Райх» был отведен со своего участка, чтобы заткнуть брешь в позициях учебной танковой дивизии. Это удалось, несмотря на превосходство противника в воздухе. В результате двухдневных массированных бомбардировок с воздуха дивизия понесла тяжелые потери. При смене позиций у «пантеры» № 424 был поврежден карбюратор. Ремонтники попытались устранить проблему на месте.
Чтобы сэкономить время, было решено не принимать никаких мер предосторожности. Решение оказалось роковым. Четыре истребителя-бомбардировщика атаковали на бреющем полете. Первые же снаряды влетели внутрь танка через открытый люк моторного отделения.
Шланги системы охлаждения и масляный радиатор вышли из строя. Загорелся двигатель. Экипаж сбил пламя и работал всю ночь. Их тяжкий труд не пропал даром. На рассвете 27 июля «пантера» № 424 смогла последовать за остальной ротой на новый участок фронта. Они прибыли к городку Лe-Лope у шоссе Сен-Ло — Кутане. Из-за поворота на въезде в город вдруг выскочили несколько пехотинцев и тыловиков и подбежали к танку: «Американские танки наступают на Кутане!» — кричали они. Туда-то нам и надо!
Вдали Баркманн слышал шум боя и гул самолетов, потом донесся треск автоматов и винтовок. К его танку подошли Шписс и Ширрмайстер. Они оба были ранены. По их словам, американские танки двигались по дороге на Кутане вместе с большой автоколонной. «К бою!» — приказал командир. «Пантера» № 424 медленно двинулась вперед, пока не показался перекресток. Огневая позиция в 100 метрах от перекрестка, укрытая с фланга пригорком, поросшим кустарником, была идеальной.
«Танки слева. Огонь по двум головным машинам!» Наводчик Поггендорф уже поймал первый танк в прицел, и первый же снаряд сорвал с вражеской машины башню. Потом в прицел попал второй головной танк — он тоже вспыхнул. Теперь для танков, следовавших за ними, перекресток был блокирован. Они стали разворачиваться. Даже те машины, которым уже удалось миновать перекресток, двинулись назад.
«Огонь!» — орудие «пантеры» посылало снаряд за снарядом в скопление бронетранспортеров, джипов и грузовиков с боеприпасами. Через несколько минут перекресток превратился в пылающее кладбище автомобилей. Вдруг Баркманн заметил, что чуть левее два «шермана» съехали с шоссе и начали сближение. Началась танковая дуэль. Первый «шерман» запылал ярким пламенем уже после второго выстрела. Второй успел дважды попасть по машине Баркманна, но вскоре, получив снаряд в корму, загорелся и он.
В небе над «пантерой» появились истребители-бомбардировщики. Первые бомбы с воем устремились к земле, но не попали в цель. Но с каждым заходом они ложились все ближе. Мощный взрыв потряс «пантеру».
Осколки сорвали часть гусениц, а фугасные бомбы повредили башню и корпус. Несколько «шерманов» подошли поближе и открыли огонь. Баркманну удалось подбить еще две вражеские машины, пока «пантера» не получила тяжелые повреждения. Снаряд разбил сварной шов корпуса. Другой сорвал гусеницу с зубцов ведущего колеса.
Отказала вентиляция. Пока экипаж пытался отвести танк с сорванной гусеницей и поврежденным ведущим колесом в укрытие, машина получила еще несколько снарядов в корму. Этот маневр требовал огромных усилий, но он удался. Еще один «шерман», вырвавшийся вперед, был подбит, когда «пантера» с трудом добралась до домика фермера в деревне Нефбур, где удалось сделать самый неотложный ремонт.
Бой Баркманна на шоссе задержал продвижение американских войск в тыл немецких войск достаточно надолго, чтобы многие части, уже, казалось, попавшие в окружение, сумели вырваться. Последней оторвавшись от противника, «пантера» Баркманна, буксируя еще две машины, 28 июля прибыла в Кутане.
Вражеские танки уже ворвались в город, и один из буксируемых танков был подбит из противотанкового орудия. Проезжая через занятые противником районы города, Баркманн снова попал под удар истребителей-бомбардировщиков. Он был ранен осколком в ногу; получил ранение и заряжающий.
В ночь с 29 на 30 июля Баркманн повел свою «пантеру» в направлении на Авранш, и ему пришлось пересекать пути продвижения американских войск. На следующее утро пришлось взорвать второй танк, который он тянул на буксире.
Чуть позднее, после взрыва боекомплекта, выгорела и его «пантера». Экипажи, всего 14 человек, продолжили путь к побережью пешком и вернулись в расположение своей роты 5 августа. Они прошли через американские позиции и во время отлива вброд переправились через бухту. В представлении к Рыцарскому кресту от 27 августа 1944 года говорится:
«Во время боев против высадившегося противника унтершарфюрер СС Баркманн остался прикрывать два подбитых танка своей дивизии.
Ввиду отступления дивизии, он оказался оторванным от своей части. Баркманн взорвал один из танков и взял второй на буксир. Он неоднократно пересекал пути продвижения американских войск и подбил четырнадцать вражеских танков. По ночам он пристраивался к американским колоннам и через два дня сумел выйти к своим…»
В декабре 1944 года Баркман принял участие в германском наступлении в Арденнах. В ходе Арденнского сражения, "Пантера" Баркмана вклинилась в группу американских танков из 2-й бронетанковой дивизии.
Начался скоротечный бой, в котором Баркман в одиночку уничтожил несколько «Шерманов» противника. Один из «Шерманов» протаранил "Пантеру" Баркмана, но не нанёс серьёзных повреждений, хотя оба танка сцепились, а двигатель "Пантеры" заглох.
Баркман решивший сначала что столкнулся со своим танком, сумел разобраться в ситуации и опознать "американца" по красному свету от подсветки боевого отделения пробивавшемуся изнутри танка - немцы использовали зеленые лампы. Через несколько минут механику "Пантеры" удалось запустить двигатель, и танк отступил с заклиненной башней.
Даже с этим повреждением Баркману удалось уничтожить еще один «Шерман», вставший на его пути. Затем Баркману удалось увести "Пантеру" в тыл. 25 декабря, во время наступления, его танк подбили а сам Баркман при этом был серьёзно ранен.
Смелый прорыв «Пантеры» № 401 через американские позиции в Манэй
1-й батальон танкового полка «Дас Райх»
Рассказ командира взвода 4-й танковой роты обершарфюрера Эрнста Баркманна
1-я рота танкового полка «Дас Райх» приняла на себя оборону с западного направления и должна была установить контакт с соседями слева, 560-й фольксгренадерской дивизией.
4-я танковая рота осталась в резерве в лесу у окраины Одени, а 2-я и 3-я роты утром 24 декабря двинулись в атаку в западном и северо-западном направлении. В ходе наступления 2-я танковая рота должна была выйти к городу Лa-Фосс через Фрейне. 3-я танковая рота наступала на Гранмениль через Остер.
Затем, с 4-й ротой на острие атаки, 1-й танковый батальон совместно с 1-м и 2-м батальонами полка «Дойчланд» и 3-м (моторизованным) батальоном полка «Дер Фюрер» должен был наступать на лежавший северо-западнее город Манэй, стоявший у важного перекрестка дорог. Повернув оттуда к западу, наступавшие должны были двинуться через Гранмениль на Эрезе на соединение с 560-й фольксгренадерской дивизией, которая должна была на своем участке предпринять ночную атаку в направлении Эрезе.
Перед атакой на Манэй 4-я танковая рота должна была ударом с тыла занять перекресток «Бель-Э», все еще остававшийся в руках противника. Начало атаки этой роты было назначено на 20.00. Остальной батальон и полк «Дойчланд» должны были вступить в бой в 21.00.
Я посмотрел на своего командира и пожелал ему счастливого Рождества.
Мы пешком разведали местность и пошли на северо-запад на один из холмов, откуда можно было видеть перекресток и дорогу, шедшую среди покрытых лесом холмов в сторону Манэя. Вскоре огонь вражеской пехоты вынудил нас вернуться.
Сложности с выводом из боя пехотных подразделений полков «Дойчланд» и «Дер Фюрер» вынудили нас повременить с атакой.
Около 22.00 4-я танковая рота двинулась вперед. 3-й взвод под командованием гауптшарфюрера Фраушера шел головным. Следующим двигался командир. Я как командир танка стоял в башне запасной машины — «пантеры» № 401. За нами шли машины 1-го и 2-го взводов. Позади них ломаным и редким строем двигались остальные роты 1-го танкового батальона.
Яркий лунный свет заливал покрытый глубоким снегом пейзаж Арденн. Высокие ели по обе стороны от пути нашего наступления сгибались под тяжестью снега. Полная луна, светившая в усыпанном звездами небе, позволяла различать контуры предметов, находившихся далеко впереди. Все шло по плану.
Захват перекрестка «Бель-Э»
Подойдя с юго-запада, мы приблизились к занимаемому противником перекрестку, развернулись в две шеренги и открыли огонь фугасными снарядами из всех орудий по обнаруженным позициям противника. После внезапного огневого налета ответа со стороны противника практически не последовало.
Гауптшарфюрер Фраушер вызвал нас по радио. Он хотел со своим взводом выйти к шоссе на Манэй, по которому должно было развиваться наше наступление. При выезде на дорогу первый танк получил попадание и остановился, лишившись хода. Второй танк тоже был подбит. Взвод остановился! Ротный приказал по радио продолжать атаку. Я испугался за Фраушера и его экипажи.
Начало смелого рывка «пантеры» № 401
Как того, наверное, и хотел бы ротный, я прекратил переговоры по радио и отправился разведать обстановку. Не дожидаясь ответа ротного, мы двинулись вперед. Используя местность лучше, чем ее предшественники, «пантера» № 401 без труда вышла к дороге. Мы пересекли ее и тут же развернулись в сторону противника. По нам не стреляли! Под прикрытием насыпи мы медленно ехали вдоль дороги, чтобы добраться до остановившихся машин головного взвода и поддержать их огнем.
Мы не могли найти танк Фраушера. Потом мы выяснили по радио, что он перебрался в другую машину и продолжил наступление. Поэтому, продолжив движение под прикрытием дорожной насыпи, мы вскоре выехали к опушке леса. Скрываясь в тенях, которые в ярком свете луны отбрасывали высокие ели, мы двинулись вдоль дороги в глубь леса.
Свой или чужой?
Примерно в пятидесяти шагах от нас стоял танк. Его командир, стоя в башне, казалось, ожидал меня. Фраушер! Я подъехал к танку слева и, когда башни поравнялись, остановил танк, приказал заглушить двигатель и обратился к командиру другой машины. Однако тот мгновенно нырнул в башню, захлопнув за собой люк! Люк механика водителя другой машины открылся и тут же захлопнулся. Я заметил рубиново-красный отсвет подсветки приборов… В «пантерах» подсветка была зеленой! И тут я понял — рядом со мной стоял американский «шерман»!
Натянув наушники, я крикнул в переговорное устройство: «Наводчик! Рядом с нами — вражеский танк! Уничтожить!» В несколько мгновений башня повернулась влево, и длинный ствол орудия с грохотом ударил по башне «шермана». Наводчик сообщил командиру: «Не могу его подбить — поворотный механизм не работает!» Механик-водитель ротенфюрер Грундмайер, услышавший наши переговоры, не дожидаясь приказа, завел двигатель и сдал на несколько шагов назад.
Теперь унтершарфюрер Поггендорф, мой наводчик, вколотил противотанковый снаряд в середину кормы вражеского танка с расстояния в один метр. Я все еще стоял, высунувшись из башни. Из круглого отверстия в кормовой плите «шермана» выглянул голубоватый язык пламени. Прячась в башне, я услышал взрыв! Мы проехали мимо горящей машины. Из просеки справа к нам направились еще два вражеских танка. Мы немедленно открыли огонь! Первый из них, получив от нас снаряд, задымился. Второй также остановился.
Мы не могли наладить радиосвязь с ротой. Тем не менее мы продолжили движение вперед, полагая, что танки Фраушера прорвались раньше нас и только что подбитые вражеские танки, стоявшие в засаде на опушке леса, стреляли по машинам Фраушера и пытались вернуться к своим. Однако нам стоило быть осторожнее.
Когда все стихло, мы медленно увеличили скорость. Деревья редели. Вдруг перед нами показалось большое открытое пространство, окаймленное деревьями. Возможно, это была лесная поляна. Дорога обходила ее по широкой S-образной кривой и снова уходила по просеке в лес на противоположном склоне.
Под прицелом девяти вражеских танков!
У меня перехватило дух! На открытом пространстве я насчитал девять стоявших в ряд вкопанных вражеских танков! Все их орудия угрожающе смотрели в сторону нашего танка, который, ничего не подозревая, ехал прямо на них. Грундмайер, механик-водитель, заметил опасность. Он явно занервничал!
Остановиться или пытаться вернуться назад было бы самоубийством. Нас мог спасти только блеф. Что ж, будем спасаться, идя вперед! Командир — механику-водителю: «Продолжать движение на прежней скорости!» Может быть, удастся объехать их неузнанными, если они примут нас за свой танк! Мы двинулись по повороту, подставив борт девяти орудиям, неотступно следившим за нами.
Их наводчики держали нас на прицеле! Но не прозвучало ни единого выстрела. Как только мы достигли их фланга и мне стали видны уступами кормовые части всех танков, я приказал остановиться. Мы были в наилучшей позиции: против нас был всего один танк, а остальные закрывали друг другу обзор! Я приказал развернуть башню на правый борт, чтобы наводчик мог прицелиться. Я не поверил своим глазам: американские танкисты выскочили из своих машин и бросились под защиту леса!
Рассказ командира взвода 4-й танковой роты обершарфюрера Эрнста Баркманна.
Теперь наше положение снова изменилось. Мне стало ясно, что танки Фраушера следуют за нами. Я знал приказы и понимал, что столкнулся с врагом, который не имеет опыта, по крайней мере, в ночных сражениях и которого можно ввести в заблуждение.
Нужно было использовать это преимущество в рамках всей операции. Связаться с ротой по радио по-прежнему не удавалось. Приняв решение, я приказал снова развернуть башню вперед, в походное положение, и приказал: «Танк — марш!».
Нам хотелось уничтожить вражеские танки, но это переполошило бы противника по всему фронту. Кроме того, этим должен был заняться шедший за нами Фраушер. По его словам, экипажи вернулись в брошенные танки. Он подбил все девять!
Сквозь вражеские позиции
Мы продолжали движение в направлении Манэя. Нас снова окружал лес. Американские пехотинцы, сначала по одному, а потом целыми колоннами, устремились из леса справа на дорогу.
По какой-то необъяснимой причине противник отступал. Мы ехали прямо среди них, не особенно заботясь о безопасности. Ради экипажа (и в особенности механика-водителя) нужно было разобраться, в каком положении мы оказались.
Мои ребята были напряжены, но сохраняли замечательное молчание, как, впрочем, и всегда в минуты опасности. Американские солдаты убирались с нашего пути, отпрыгивали в сторону, ругались и грозили нам кулаками. Они не узнавали в нашей машине немецкий танк, хотя я не таясь стоял в башенном люке и смотрел на них сверху вниз.
На их касках, покрытых маскировочной сеткой, мерцали отблески лунного света. На их лицах было написано смятение.
Мимо скопления американских танков в Манэе
Лес редел. Вдруг справа и слева от дороги показались дома. Мы вышли к Манэю! Мы прибавили скорость, чтобы остаться неузнанными. Домов становилось все больше. Рядом с ними стояли танки и автомашины. Перед освещенным кафе было многолюдно. Видимо, там располагался штаб. Повсюду сновали солдаты. Мы двигались прямо сквозь них, и они уступали нам дорогу. Потом мы выехали на перекресток.
Слева от нас, за Гранменилем, лежал Эрезе — цель нашего наступления. Оттуда в нашем направлении двигались три «шермана»! Я отказался от намерения поворачивать в ту сторону и направился прямо через перекресток в направлении Льежа. Нужно было убираться из города!
Мы планировали где-нибудь развернуться и присоединиться к атакующей роте или хотя бы установить с ней радиосвязь! До сих пор не было сделано ни одного выстрела ни противником, ни нами. Начинать бой было бы безумием и смертным приговором для нас.
Опасность не миновала. Все еще только начиналось! Справа от нас в направлении перекрестка группами по девять или двенадцать машин в ротных колоннах друг за другом стояли «шерманы» самой тяжелой модификации.
Между ними — машины ротных командиров, джипы! Экипажи вылезли из машин и стояли рядом с ними, курили или разговаривали. Роты стояли колоннами одна за другой. Я прекратил считать. По грубым оценкам, выходило не менее восьмидесяти танков. (Позднее я узнал, что здесь были сосредоточены американские 7-я танковая дивизия, 82-я воздушно-десантная дивизия и 75-я пехотная дивизия, которым было поручено остановить наступление немецких войск на этом участке фронта).
Мимо американских танковых колонн
Другого выбора не было — надо было их объезжать! Американские солдаты отпрыгивали в сторону и тут же узнавали немецкий танк, но к этому времени мы уже проезжали мимо. Сзади взревели двигатели, нам вслед стали поворачиваться башни, но, слава Богу, танки закрывали друг другу обзор и сектор обстрела. На случай, если придется покинуть машину, у меня были ручные гранаты. Я поджег дымовую шашку и бросил ее на дорогу за танком. Плотное облако дыма прикрыло нас с тыла. Положение становилось все менее приятным.
Заряжающий Карл Креллер осторожно втащил меня в башню, в люке которой я по-прежнему стоял, вытянувшись в полный рост, и поднял воротник моей куртки. Указав на мой Рыцарский крест, он заметил: «Он слишком сильно блестит при лунном свете».
Он всю дорогу наблюдал за мной из темноты башни и оценивал ситуацию по выражению моего лица. Рядом с его башенным пулеметом болталась лента с трассирующими патронами.
Наводчик приник глазами к перископу, который позволял ему видеть хотя бы то, что находилось в его поле зрения. Одной рукой он плотно сжимал рычаг горизонтальной наводки. Вдруг раздался голос механика-водителя: «Спереди приближается машина!» Я снова высунул голову наружу. К нам ехал джип! В нем стоя ехал человек (судя по всему, офицер), размахивавший сигнальным диском.
Он хотел нас остановить и кричал «Стоп!» уже издали. То ли он был храбр, то ли безумен! Командир — механику-водителю: «Дави джип!» Механик-водитель выполнил приказ. Водитель джипа понял, что происходит, остановился и дал задний ход. Началась безумная погоня. Офицер уже больше не махал.
Расстояние уменьшалось метр за метром. Потом раздался хруст. Наша правая гусеница зацепила джип, и мы на высокой скорости переехали его. Пассажиры машины пытались выскочить.
Сцепились с «Шерманом»!
Наша «пантера», сбившись с курса при столкновении, на полной скорости врезалась в ближайший «шерман». Меня чуть не вышвырнуло из башни. Наушники с микрофоном покатились по крыше башни и повисли на проводе, раскачиваясь из стороны в сторону. Мое кепи осталось в качестве сувенира тем, кто был снаружи! Двигатель заглох. Наш танк застрял. Правое ведущее колесо крепко засело в гусенице вражеского танка.
После секундной паузы вокруг разверзся ад. Засвистевшие у самого уха пули заставили меня укрыться в башне. Механик-водитель безуспешно пытался завести двигатель стартером. Я втащил обратно в башню бесценные наушники и начал размышлять о возможностях спасения. А были ли возможности?
Покинуть машину или обороняться в башне означало для нас примерно одно и то же: смерть или плен! Поэтому я спокойно переговорил с механиком-водителем. Он стал действовать заметно увереннее. В аккумуляторах еще оставался заряд.
После нескольких неудач двигатель завелся и стал набирать обороты. Мы облегченно вздохнули! «Назад — марш!» Медленно и осторожно, чтобы гусеница не соскочила с катков, танк отцепился от «шермана» и выехал на дорогу. Подожженная дымовая шашка отогнала американцев. «Вперед — марш!»
Под прикрытием дымовой завесы мы продолжили путь. По той же дороге, мимо танков, колонн грузовиков, машин снабжения, среди которых были два бензовоза, мимо грузовиков медсанчасти с автобусом-операционной, мы, наконец, выехали на открытое место. Дома Манэя остались позади. Нам был открыт путь на Льеж! Как же мне хотелось в этот момент, чтобы моя машина стояла во главе ротной колонны, а за ней — весь мой взвод.
Когда я заметил, что нас преследуют вражеские машины, наводчик на ходу развернул башню назад и стал посылать им навстречу и в город снаряд за снарядом. Метров через триста я приказал остановить 401-ю и выключить двигатель и стал вслушиваться в звуки ночи. Со стороны Манэя доносился рев двигателей и гул танков. Мы сорвали сосредоточение американцев.
Мы избавились от преследователей !
Вдалеке я услышал шум боя. Вражеские машины, среди которых был один «шерман», снова бросились в погоню. Прицельный огонь избавил нас от преследования.
Через несколько сот метров повторилось то же самое. Продолжая двигаться на север, я съехал с дороги и нашел хорошую, укрытую огневую позицию за поворотом, с которой дорога была видна как на ладони.
Там я разрешил экипажу выйти из машины. Они стояли вокруг башни и глубоко дышали. Я видел ухмылки на их лицах. Снова все окончилось благополучно.
Приближается наша рота !
По мере приближения шума боя мы стали различать треск выстрелов танковых орудий. Они звучали для нас слаще музыки. Наша рота атаковала Манэй! Радист повернул ручку настройки.
На одной из вражеских частот мы услышали: «Немецкие «тигры»! Немецкие «тигры»! На помощь! На помощь!» Наши «пантеры» противник принял за «тигры», которых на этом участке фронта не было.
Противник испытывал сильное давление и массово отступал на запад в сторону Гранмениля и на северо-восток в сторону Во-Шаванна. Орудие нашего танка позаботилось о машинах, отступавших в нашем направлении. Многие из них съехали с дороги в поле и застряли в снегу.
Манэй взят !
Манэй был взят нашими войсками довольно быстро. Наша 401-я принимала участие в этой операции.
Перед нами была открыта дорога на Льеж. Мы вслушивались в шум боя за Гранмениль, потом покинули огневую позицию и медленно двинулись мимо горящих машин обратно в сторону Манэя. У выезда из города мы немецких танков не встретили.
Вместо этого повсюду стояли сцепившиеся и брошенные американские машины. В садах между и за домами мы насчитали почти двадцать брошенных «шерманов».
Снова у своих !
Путь нам преградил дозор 3-го батальона дивизии «Дойчланд» (9-я рота). Сначала они приняли нас за американский танк. Мы облегченно вздохнули. У нас получилось!
Убийственный огонь артиллерии во время наступления нанес мотопехоте «Дойчланда» особенно тяжелые потери.
Потом мы сумели связаться по радио с батальоном и с КП полка и доложили о своих действиях.
Нам было приказано явиться к командиру. Я взглянул на часы: Рождество 1944 года началось уже несколько часов назад.
Доклад командира американского танка о бое в Манэе
Рассекречен согласно указу Президента США № 12356, п. 3.3, 735017.
Рота D, 40-й танковый батальон
1-й сержант Мелвин Крук и другие
1 февраля 1945 г.
Танки в Манэе
Пять легких танков роты В 40-го танкового батальона из Малемпра днем были направлены к Фрэтюру. Встретив сильные вражеские дозоры и попав под обстрел базук и пулеметов, танки вернулись в Малемпр, где командир роты В 40-го танкового батальона капитан Вульф поставил их охранять дорогу.
По плану отступления эти легкие танки должны были в 21.30 вернуться в Манэй и присоединиться к колонне боевого командования А, выдвигавшейся на север. Это было за полтора часа до того, как должны были отступить В/40 и 4/48. В указанное время танки покинули назначенное место, вышли в Манэйу где формировалась колонна, и в 22.00 прибыли на место.
Они выстроились напротив штаба БКА, и командиры танков пошли в штаб батальона для получения дальнейших указаний. Батальон передал колонну в распоряжение БК А. Когда они прибыли на место, как раз поступила информация о танках А/40 и наступлении противника с юга. Они не провели у штаба БКА и десяти-пятнадцати минут, когда в только что выступившую колонну въехал немецкий танк, который подбил три легких танка роты D. (Четвертый был подбит намного позднее). Все три танка были из числа тех, которые оставались в Манэе.
Первые сведения о вражеском танке были расплывчаты. Сначала его приняли за американский истребитель танков; затем поступили сообщения, что это — американский средний танк. Однако сержант увидел танк и, несмотря на темноту, узнал в нем немецкий тяжелый танк.
Танк вышел из города и направился на запад. Колонна БК А продолжила выдвижение.
Головная часть колонны БК А была в 300 метрах южнее перекрестка у Манэя, когда вражеский танк атаковал ее.
Перед автором лежит рапорт из штаба американского 18-го (воздушно-десантного) корпуса от 6 января 1945 года о действиях Баркманна и его «пантеры» № 401.
Штаб 18-го (воздушно-десантного) корпуса,
Отдел генерал-инспекторской службы, АРО 109,
Армия США, 6 января 1945 г.
Тема: Рапорт о расследовании, БКА, 1-я тд, Манэй
24—25 декабря 1944 г.
Кому: Командующему 18-м (воздушно-десантным) корпусом
1. Боевое командование А 7-й танковой дивизии в составе 40-го танкового батальона, 48-го мотопехотного батальона и 1-й батареи 814-го дивизиона истребителей танков, занимавшее оборону примерно в полутора милях к юго-востоку от Манэя (Бельгия), было атаковано в 22.30 24 декабря 1944 г., потерпело сокрушительное поражение и частично обращено в бегство численно уступающими немецкими силами, вероятно, состоявшими из четырех танков и немногочисленной пехоты.
З. б) Отход в район Гранмениль — Манэй по приказу должен был начаться в 22.30. В это время командующий БКА начал движение от своего КП в Манэе в тыл в соответствии с передислокацией своих частей. Немецкий танк въехал в Манэй с юга, раздавил джип на улице, пристроился к колонне БК и, выехав из Манэя, развернулся и открыл огонь по городу.
При этом он подбил полугусеничный бронетранспортер и два джипа и поджег легкий танк в середине дороги в точке 1. Далее вражеский танк проследовал на север в район Мон-Дерье, где снова повернул на юг по грунтовой дороге.
Бульдозер роты С 48-го батальона остановился за горящим легким танком и был брошен посреди улицы с работающим двигателем.
З.г)…Выйдя к точке 2, вражеские танки в количестве четырех остановились, и головной танк открыл огонь по вкопанным машинам роты С 40-го батальона. Пять танков были подбиты и подожжены, и все машины были оставлены экипажами. Состояние остальных четырех машин неизвестно.
В ходе последующего обстрела личный состав рот Си В 48-го батальона покинул позиции и отошел на север поодиночке и малыми группами.
Вилли Фей «Танковые сражения войск СС» в переводе П. Смирнова.
Западный фронт : «Пантеры» дивизии "Гитлерюгенд"
атакуют противника
В апреле 1945-го Баркман воевал к югу от Вены, там его "Пантера" была подбита своими же солдатами, в результате чего Баркман и его экипаж получили ранения.
Позже "Пантера" Баркмана застряла в огромной воронке от авиационной бомбы, и экипажу пришлось взорвать танк.
Эрнст Баркман добрался до британской зоны операций, где был взят в плен англичанами.
«Пантера» модификация "G", юбка - отбойник внизу маски пушки
этот прилив не давал рикошетировать снаряду
в крышу боевого отделения
Сделав довольно успешную военную карьеру, которая была прервана поражением Германии рассыпавшейся под ударами Р.К.К.А., Эрнст Баркман был представлен за проявленное мужество и мастерство к Рыцарскому Кресту, и также получил боевые танковые медальоны за 25 и 50 танковых атак.
Он выжил в плену у союзников, который хотя и оказался не таким долгим как у тех кто попал в русский плен, но стал жестоким и гибельным для миллиона немецких военнопленных.
Союзники загнали пленных немцев в концлагеря под открытым небом, и оставили там зимовать за колючей проволокой, распустив лагеря только в 1946 году, при этом особо не утруждая себя обеспечением своих подопечных медицинской помощью и лекарствами.
В Panzer Front вы управляете "Пантерой" Баркмана, сама сцена битвы воспроизведена весьма реалистично. Действуйте смело и решительно, но в тоже время осмотрительно, перебив авангард врага, скройтесь в бокаже и выждав момент когда подтянутся основные силы неприятеля, маневрируя среди зарослей размажте американские танки вдоль шоссе как горчицу по хлебу !
Ах да - есть один ньюанс - японцы забыли вставить в миссию цистерну с топливом, но зато не забыли про американскую штурмовую авиацию, и через несколько минут после начала сражения, за вашей "Пантерой" будут охотиться американские "Мустанги"!
Ну спасибо японцы - удружили, а ведь в этой войне мы были союзниками!
После появления в небе авиации противника не стойте на месте, маневрируйте в кустах вдоль шоссе, иначе вашу "кошечку" быстро зажарят американские штурмовики ...
Жареная кошка ...
ошень вкусна с рисом !
Банзай !
Один английский офицер-танкист, только что прибывший во Францию, в июне 1944 года записал разговор со своим полковым адъютантом о танковых делах на фронте.
- Что у немцев самое важное?
- «Пантеры».
- «Пантера» может проткнуть «Черчилля», как масло, за целую милю.
- А как «Черчилль» настигает «Пантеру»?
- Подкрадывается к «Пантере». Когда произойдет непосредственное соприкосновение, наводчик пытается произвести выстрел в маску пушки вражеского танка ниже орудия. Если ему это удастся, то снаряд пройдет рикошетом сквозь тонкую броню над головой водителя.
- Кому-нибудь это удалось?
- Да. Дэвису из эскадрона С. Он теперь в тылу в штабе, пытается восстановить свои нервы.
- А как «Черчилль» настигает «Тигра»?
- Как считают, нужно подойти на расстояние двухсот ярдов и выстрелить в маску пушки в отверстие для прицела.
- Кому-нибудь это удалось?
- Нет.
Успешной охоты ... Герр обершарфюрер !
Das nenne ich Schwein !
|
